Ранние стадии симбиотического единства с матерью также могут быть источником психотических переживаний, в которых индивид не в состоянии отделить себя от других людей, их различных проявлений, даже от элементов нелюдского мира. Это может вызывать ощущения телепатического воздействия и подверженности всякого рода фантастическим устройствам для передачи мыслей. Люди убеждены, что читают мысли и чувства других людей, что их собственные мысли непременно становятся доступными другим или даже транслируются на весь мир. Намеренные иллюзии, неконтролируемые сны наяву и аутичное мышление можно понять как попытки воссоздать исходное, ничем не нарушаемое внутриутробное состояние. То же относится к некоторым формам кататонического ступора, когда пациенты могут оставаться в зародышевой позе часами и днями, не проявляя никакого интереса к пище и не заботясь о естественных отправлениях организма.
Те, кому довелось на психоделических сеансах переживать эпизоды внутриутробных расстройств, часто описывают или проявляют перцептуальные и концептуальные искажения, имеющие близкое сходство с теми, которые наблюдаются у шизофреников. ЛСД-пациенты, чьи родственники или друзья страдают от шизофрении или параноидальных состояний, могут испытать в этот момент полное отождествление с ними и обрести глубокое интуитивное понимание их проблем. Некоторые из психиатров и психологов, принимавших участие в ЛСД-тренинге для профессионалов, сообщали о том, что во время перинатальных сеансов они вспоминали или актуально визуализировали своих психотических пациентов и были способны достичь ценных прозрений в их мир.
Наблюдения такого рода позволяют предположить, что повторное проживание ненарушенного внутриутробного опыта тесно связано с некоторыми мистическими и религиозными состояниями, а эпизоды эмбриональных кризисов родствены шизофреническим и параноидальным состояниям. Это открытие с очевидностью выявляет, что существующая все-таки граница между психозом и процессом духовной трансформации является довольно зыбкой. На психоделических сеансах явно психотические состояния могут вырастать до переживания мистических откровений. Индивиды, занятые духовными исканиями и духовной практикой, иногда сталкиваются с психотическими зонами своей души, а пациенты-шизофреники часто посещают области мистического опыта.
Проблему большой значимости и для мистических состояний сознания и для психозов представляют экстатические переживания с их отношением к психопатологии и динамике матриц бессознательного. Наблюдения из психоделической терапии показывают, что существует целый спектр экстатических состояний, значительно различающихся между собой не только по силе воздействия, но и по природе, по уровню психики, к которому они принадлежат. Экстатические состояния, связанные с биографическим уровнем, обычно существенно слабее и менее значимы, чем те, что относятся к перинатальной или трансперсональной областям. Они как правило связаны с позитивными СКО и отражают индивидуальную историю биологической и психологической удовлетворенности. Самый глубокий источник таких экстатических чувств – опыт симбиотического единства с материнским организмом в период вскармливания с ощущением полной организменной осуществленности и эмоционального насыщения. Это переживание характерно сопровождается стойким чувствованием божественного, хотя в нем очень силен биологический акцент.
Но гораздо более важным источником экстатических переживаний служит перинатальный уровень бессознательного. Феноменология смерти-возрождения, полученная в ходе эмпирической работы, предлагает уникальные интуитивные догадки относительно психологии и психопатологии экстаза. Выше уже описывались два различных типа суицида и их связь с перинатальной динамикой. Подобным образом можно выделить три категории экстаза, принадлежащих к перинатальному уровню, и продемонстрировать их особую связь с базовыми перинатальными матрицами.
Первый тип экстаза можно назвать океаническим или аполлоническим. Для него характерны глубокий покой, безмятежность и лучезарная радость. Переживающий его человек обычно неподвижен или совершает медленные плавные движения. Он испытывает свободное от напряжения блаженство, потерю границ Эго и абсолютное единство с природой, космическим порядком и Богом. Этому состоянию свойственны глубокое интуитивное понимание существования и поток прозрений космической значимости. Полное отсутствие тревоги, агрессивности, вины, других негативных эмоций и глубокое чувство удовлетворенности, безопасности и трансцендентной любви дополняют картину экстаза такого рода.
Условия океанического экстаза четко соответствуют БПМ-I и, следовательно, опыту симбиотического единства с матерью во время внутриутробного развития и в период вскармливания. Более поздние воспоминания могут относиться к переживаниям теплых эмоциональных взаимоотношений, ситуаций освобожденности и удовольствия, к переживанию прекрасного в природе и искусстве. Им соответствуют образы красот природы в лучших ее качествах – природы созидающей, изобильной, питающей и сохраняющей. Архетипические образы этого состояния – Великая Богиня-мать или Мать-природа, небеса или рай.
Как и следовало ожидать, в состоянии океанического экстаза присутствует стихия воды как колыбели жизни, а также молоко и циркулирующая кровь как две питающие жидкости космического значения. Переживания зародышевого существования, отождествление с разнообразными подводными формами жизни, или сознание океана, видения звездного неба и ощущение космического сознания весьма распространены в этом контексте. Относящиеся к этому опыту формы искусства – это архитектура трансцендентной красоты, живописные и скульптурные произведения, излучающие чистоту и безмятежность, текучая, спокойная и вневременная музыка, классический балет. Монументальные храмы Индии и Греции, Тадж-Махал, живопись Фра Анджело, шедевры Микельанджело или мраморные статуи древней Греции, музыка Баха – примеры таких произведений.
Второй тип экстаза во всех отношениях диаметрально противоположен первому; лучше всего называть его вулканическим или дионисийским экстазом. Для него характерны крайнее физическое и эмоциональное напряжение, высокая агрессивность, деструктивные импульсы внутренней и внешней направленности, мощные побуждения сексуальной природы, беспорядочная гиперактивность и ритмичные оргиастические движения. Что касается эмпирического содержания, то вулканическому экстазу свойственна уникальная смесь крайних физических и эмоциональных мук с диким чувственным порывом. По мере того как интенсивность странного сплава агонии и экстаза нарастает, эмпирические полярности размываются и становятся одним целым. Переживание ледяного холода оказывается неотличимым от непереносимого жара, убийственная ненависть – от страстной любви, извращенные сексуальные влечения – от стремления к трансцендентному, агония умирания – от экстаза нового рождения, апокалиптические ужасы разрушения – от радости созидания, а угроза жизни – от мистического порыва.
У индивида возникает ощущение, что приближается событие, способное потрясти весь мир – духовное освобождение, откровение предельной истины, или единение всего сущего. Однако каким бы убедительным не казалось обещание физической, эмоциональной и метафизической свободы, каким близким не казалось бы небесное блаженство, переживания, связанные с БПМ-III, к которым принадлежит этот тип экстаза, всегда лишь асимптотически приближают к конечной цели и никогда реально ее не достигают. Чтобы испытать прибытие, завершение духовного странствия, необходимо прийти в соприкосновение с элементами БПМ-IV и БПМ-I, т. е. с океаническим экстазом.
