А может быть, никто не умирал…
Под занавес, на гаснущем экране,
Он явится, чтоб изменить финал,
И вспыхнет свет, а мы вздохнем и встанем.
Ведь это только выдумка, игра,
Талантливо написанный сценарий.
Конечно же, никто не умирал,
И он сидит теперь с друзьями в баре.
Должно быть так.
Иначе не понять,
Как можно разыграть пред объективом
То, от чего уже не убежать,
С чем нужно жить, но трудно быть счастливым.
“Не торопитесь… приготовьтесь… дубль…” —
И надо повторить для тех, кто в зале
И взгляд, и складку горькую у губ,
И танец, перед тем, как все узнали.
Но в этом выход.
Отстранясь, смотри.
Увидишь жизнь, как театр марионеток.
Свою любовь — как повод для интриг.
Чужую смерть — как поворот сюжета.
Все на продажу
(Фильм о смерти З. Цибульского)
Т. И. Д.
В любой науке есть свои “вечные” проблемы, решить которые невозможно раз и навсегда, поэтому каждый раз ученые, предлагая то или иное решение, лишь надеются, что оно будет не отвергнуто, а только дополнено и расширено наукой завтрашнего дня. В психологии одной из таких проблем являются парадоксы психологической защиты.
Знаменитое предложение Сократа, адресованное каждому из нас — “Познай самого себя”, — к счастью, невыполнимо. К счастью, ибо исчерпывающее познание самого сложного явления природы — человеческой личности — означало бы остановку в развитии нашего коллективного разума, да и прогресса в целом. А потому процесс самопознания бесконечен.
Но это лишь философский аспект проблемы. Если же говорить об аспекте психологическом, то невозможность полного самопознания и даже невозможность познания наиболее значимых движений собственной души — это просто необходимое условие нормального существования.
Из всех бесчисленных субъективных личностных ценностей есть одна, неизмеримо превосходящая все остальные и тем не менее парадоксальным образом часто ускользающая от внимания человека. Эта ценность — потребность в самоуважении, в достаточно высокой самооценке, а по существу — потребность в мире с самим собой. Только сохранение самоуважения, представление о себе как о достойной фигуре, соответствующей собственным идеалам или по крайней мере наиболее важным параметрам этих идеалов, позволяет человеку сохранять целостное, интегральное поведение, оптимизм перед лицом неудач и трудностей и высокую активность в условиях неопределенности, то есть в условиях повседневного существования, где неопределенность сопутствует самым важным судьбоносным решениям и поступкам: решению кем быть в этой жизни, с кем связать свою судьбу, как вести себя в условиях конфликта между желанием и долгом и т.п. Человек, утративший самоуважение, находится в постоянном конфликте с самим собой, сам себя отвергает и сам с собой не согласен, что очень быстро приводит либо к дезорганизованному поведению, либо к депрессии, которая делает невозможным любое поведение.
Между тем, у каждого из нас всегда достаточно оснований для такого внутреннего конфликта. Более того, чем выше и сложнее душевная организация человека, тем чаще возникают у него противоречивые, взаимоисключающие потребности. Так, желание добиться успеха и заслужить признание нередко приводит к враждебности к потенциальным соперникам — к тем, кто превосходит нас талантами или работоспособностью. Но такая враждебность, основанная на “зависти, унизительна для человека с высокой самооценкой, искренне полагающего, что талант и работоспособность достойны уважения, и что он сам этими свойствами не обделен.
Для того чтобы поведение человека, как говорят психологи, было интегрированным, не распадалось на отдельные, несвязные элементы, не превращалось в хаотическое, в сознании не должны сосуществовать две разнонаправленные, но одинаково сильно выраженные потребности, побуждающие к взаимоисключающему поведению. То есть сознание не должно “заражаться» теми “соблазнами”, реализовать которые человек может только ценой отказа от принятых им моральных ценностей, а значит — и от собственной личности.
Парадоксы же состоят в том, что механизмы психологической защиты охраняют “интересы” сознания, но сами “работают” без его участия. И мне представляется, что на современном уровне наших знаний они могут быть решены только признанием того, что во-первых, “образ Я”, о котором мы уже говорили, присутствует как полномочный представитель сознания в бессознательном; во-вторых, вне зависимости от типа информации — словесной или образной, — обеспечивает мгновенную и многозначную ее оценку.
Необходимо сразу же подчеркнуть, что механизмы психологической защиты не имеют ничего общего с сознательными сделками с совестью, с поступками против совести. Если такие поступки проходят безболезненно для совершившего их человека, то это значит, что совести у него просто не было; человек может прекрасно знать, что такое поведение недопустимо с позиций морали, но это абстрактное знание, не вошедшее в плоть и кровь, не включенное в “образ Я”, а потому совершенно бессильное. В этом случае нет и необходимости во включении механизмов психологической защиты, ибо нет моральных запретов.
