Нередко можно услышать: «Скучная книга — с самого начала уже ясно, что будет дальше». И наоборот, какой-нибудь детективный роман держит читателя все время в эмоциональном напряжении. Читатель может даже понимать, что на книжку жалко тратить время, а оторваться не может. Чем же держит детектив читателя в эмоциональном напряжении? Тем, что на каждой странице события оборачиваются не так, как ожидал читатель, прочитав предыдущие страницы.
Среди блестящих по краткости и выразительности эпиграмм Роберта Бернса (в переводе С. Я. Маршака) есть такая:
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут…
Они правдиво говорят,
Что их владелец — плут!
Содержание этого четверостишия сводится к следующему: «По глазам видно, что он плут». Но в такой передаче была бы потеряна вся красота и эмоциональность бернсовского стиха, сила которого в том, что заключительное слово «плут» — совсем не то, чего ждал читатель.
А. Твардовский, разбирая творчество С. Я. Маршака, приводит его текст для плаката времен Отечественной войны:
Лом железный соберем Для мартена и вагранки, Чтобы вражеские танки Превратить в железный лом!
Достаточно в этом четверостишии лишь переставить строки, не меняя ни одного слова, и при полном сохранении смысла оно теряет всю свою эмоциональность:
Чтобы вражеские танки Превратить в железный лои, Для мартена и вагранки Лом железный соберем!
Прочитаем теперь оба четверостишия не до конца — лишь первые три строки. После них возврат к железному лому в первом варианте — радостная неожиданность для читателя, во втором же варианте последняя строка почти безошибочно предугадывается читателем.
Чувство комического возникает при неожиданном возникновении резкого несоответствия предыдущего поведения клоуна (соответственно — прогноза зрителем его дальнейшего поведения) с его действительным поведением. На этом построена клоунада. Этим же объясняется неуместный смех при виде внезапно упавшего на ровном месте прохожего. Смешон чертик на пружинке, движения которого резки и неожиданны. Смешон человек в костюме прошлого века, внезапно вошедший в партер театра. Но он же совсем не смешон, появись он на сцене в пьесе Гоголя — там он не неожидан.
Неожиданность, несоответствие вероятностного прогноза действительному ходу событий — один из элементов, от которых зависит сила эмоциональной реакции. Подготовка пожилого человека к неожиданному для него сообщению и состоит в том, чтобы исключить резкое несоответствие прогноза и сообщаемых сведений. Подготовка сводится к тому, чтобы «мелкими шажками» изменить прогноз, постепенно подвести человека к сообщению о случившемся.
Чем больше неожиданность, тем сильнее эмоциональная реакция. При прочих равных условиях сила эмоциональной реакции (и прежде всего ее телесных, соматических, проявлений) тем больше, чем больше несоответствие между поступившей информацией и вероятностным прогнозом.
Но одна и та же ситуация может вызвать у разных людей неодинаковые эмоции.
Представим себе ситуацию, благодаря которой возник экспромт, приписываемый Лермонтову. Барышня попросила поэта написать в ее альбом строчку правды.
Три грации считались в древнем мире,—
появилась первая строка. «Ага, речь пойдет о красоте»,— мелькает в голове у барышни. Родились вы…
Такого комплимента барышня не ожидала: ее красоту сравнивают с красотой граций! Всё три, а не четыре!
Вот тебе и на… Барышня вспыхивает. А усатый гусар-насмешник, сбоку смотревший в листок альбома, заливается раскатистым смехом. Их эмоциональная реакция различна. Но и у барышни и у гусара эмоция вызвана тем, что подготовленный поэтом прогноз концовки не оправдался. Если бы написать: «Вы не так красивы, как грации»,— никаких эмоций это бы не вызвало. А ведь никакого другого смысла в стихотворном экспромте нет.
Даже о решении математической задачи мы говорим, что оно красиво, если оно не только правильно, но и неожиданно.
