Различны психические нарушения при поражении передних и задних отделов правого и левого полушарий мозга и разных отрезков срединных структур.
Этот факт установлен данными многочисленных исследований, проведенных в клинике очаговых поражений мозга [Шмарьян Л. С. 1940, 1949; Гуревич М. О., 1948; Лобова Л. П., 1966; Абашев-Константиновский А. Л., 1973, и др.], эпилепсии как одной из моделей очагового поражения мозга [Чебышева Л. И., 1977; Тетеркина Т. И., 1985, и др.], психического состояния больных с угнетением или выключением одного из полушарий мозга на короткий период времени [Балонов Л. Я., Деглин В. Л., 1976; Балонов Л. Я. и др., 1980; Деглин В. Л., 1984, и др.], а также изучения функционального состояния мозга при выполнении различной психической деятельности.
При поражении передних отделов мозга отмечается тенденция к снижению инициативы [Шмарьян А. С, 1949; Абашев-Константиновский А. Л., 1973; Белый Б. И., 1981, и др.]. она проявляется несходно в случаях повреждений правого и левого полушарий; указанная тенденция достигает степени аспонтанности с отсутствием каких-либо побуждений к активной деятельности у больных с поражением левой лобной доли [Лурия А. Р., 1973, 1974].
Многообразна психопатологическая симптоматика при поражении височных отделов полушарий [Шмарьян А. С, 1940], и она различна в зависимости от стороны поражения мозга [Смирнов В. Я., 1976].
Несходна и картина психических нарушений при поражении задних отделов правого и левого полушарий мозга [Кок К. П., 1967, 1975. и др.].
В интерпретациях зависимости характера клинических проявлений от стороны и внутриполушарного расположения очага поражения авторами ставились акценты на разные стороны этой зависимости. Н. А. Бернштейн (1966), А. Р. Лурия (1974) отмечают, что передние — лобные отделы полушарий имеют отношение к программированию поведения и двигательной деятельности. Изучая региональный мозговой кровоток левого полушария, Д. Ингвар (1976) отметил его различия в состояниях покоя и психической активности. Покой определяется как «состояние бодрствования, характеризующееся фоновым мышлением, но не нарушаемое сенсорной стимуляцией, моторной активностью или специально вызванной психической деятельностью, например решением задач». Когда человек находится в таком состоянии, кровоток превосходит средний уровень примерно на 10–40 % или даже больше в передних отделах (прероландической, премоторной, фронтальной областях). Паттерн покоя легко меняется при произвольной двигательной деятельности, вызывающей пик активности в роландической и постцентральной областях; при сенсорной стимуляции еще больше повышается активность этих областей; чтение и речь активизируют верхнюю, переднюю и заднюю речевую кору, а также зоны лица, языка, рта; решение задач активизирует премоторную, особенно фронтальную, область и, если при этом требуется зрительная деятельность, и область затылочного полюса. В заключение автор пишет: «Гиперфронтальный паттерн регионального мозгового кровотока в покое соответствует ненаправленному, спонтанному мышлению — деятельности мозга, которая имеет место в состоянии ненарушаемого покоя. Особенно интересен тот факт, что в состоянии покоя активность относительно высока именно в премоторной и фронтальной областях»; в прецентральной области «хранятся программы моторного и эмоционального поведения, которые необходимы для адекватного и целенаправленного поведения».
В статье «Память о будущем: очерк временной организации сознания» Д. Ингвар (1985) на основе результатов исследований регионального мозгового кровотока в условиях покоя и разных видов психической деятельности классическое тройственное представление о времени (прошлое — настоящее — будущее) привлекает к анализу функционирования мозгового субстрата сознания. По мнению автора, есть нервные механизмы, ответственные за переживание прошлого, настоящего и будущего. Переживание прошлого связано с памятью, а механизмы памяти функционально связаны с височной долей. Переживание настоящего опосредовано сенсорными входами. Фронтальная и префронтальная кора отвечает за временную организацию поведения и познания. Те же структуры мозга порождают программы действия и планы будущего поведения; в той же мере, в какой эти программы удерживаются и запоминаются, они могут быть названы «памятью о будущем»; эти программы формируют основу предвидения и ожидания, а также кратковременного и долгосрочного планирования целенаправленного поведения.
Ингвар привлекает в этой статье внимание к тому, что к переживанию времени могут иметь разное отношение различные структуры правого и левого полушарий мозга.
На основе изучения характера психических нарушений при поражения височно-теменно-затылочных отделов двух полушарий в литературе сформулировано положение о том, что за прием, переработку информации и хранение этой информации, получаемой по сенсорным каналам, наиболее ответственны задние отделы полушарий [Лурия А. Р., 1974]. Психопатологические исследования позволяют думать, что ответственными за хранение опыта прошлых восприятий должны быть структуры задних отделов правого полушария мозга. В. Пенфильд (1959) пишет: «Толковательная кора содержит механизм, который способен мгновенно оживлять в сознании подробности прошлого… в ней имеется также механизм, который вызывает интерпретационные реакции». Автором предполагается следующее различие между запоминанием, хранением и воспроизведением совершающихся субъектом психомоторной и психосенсорной деятельности: «Когда человек про изводит волевое движение, оно. по-видимому, появляется в его сознании только в обобщенном виде. Если бы он воспроизводил подробности этого движения в своей памяти, то, вероятно, совершенно запутался бы в деталях. С другой стороны, описанные выше реакции являются подробными воспроизведениями какого-нибудь переживания. Это переживание воспроизводится с такой реальностью, что результат выходит за пределы возможности волевого воспоминания».
При анализе различий распада целостной психики при поражении правого и левого полушарий мозга нельзя, вероятно, исключить возможность особых соотношений будущего и прошедшего времен с разными отделами полушарий мозга: прошлого — с задними отделами, причем больше правого полушария, а будущего — с передними, причем больше левого полушария мозга. Аналогичные предположения высказывались и ранее.
Так, Ж. М. Гюйо (1899) понятие времени считает внутренне связанным с понятием пространства: будущее это то, что лежит впереди и к чему мы стремимся; прошлое же осталось позади, к нему мы уже не стремимся; «последовательность является абстракцией двигательного усилия, совершаемого в пространстве, которое, становясь осознанным, представляет намерение».
Стремление к будущему или нестремление к прошлому, намерение как явления психики сами организуются только во времени и пространстве; так, не может быть намерения и стремления, если в сознании субъекта снижена степень актуальности его настоящего времени и не представлено будущее. Это проиллюстрируется примерами из клиники очаговых поражений мозга.
При поражении височно-теменно-затылочных отделов правого полушария предполагается тенденция к ослаблению (исчезновению) индивидуального настоящего времени и пространства больного. Соответственно этому объективное время воспринимается с ошибками или оно вовсе не отражается в сознании больного, уменьшается или исчезает асимметрия прошлого и будущего времен больного и т. д. Соответственно ослаблению (исчезновению) будущего времени из сознания больного поведение его лишается целенаправленности, произвольного начала: больной обычно расслаблен, демобилизован, не обнаруживает активных установок на выздоровление и заинтересованности в восстановительных занятиях.
При поражении переднелобных отделов левого полушария наблюдается синдром аспонтанности. Напоминая поведение больного с поражением задних отделов правого полушария, аспонтанный больной отличается полной бездеятельностью: часами лежит, ничем не интересуясь и ни к кому не обращаясь, не обнаруживает никаких побуждений в какой-либо форме деятельности. Можно сказать, что этого больного нет ни в настоящем, ни в будущем.
Клинические наблюдения позволяют думать, что дифференцирующиеся в рамках индивидуального времени человека его настоящее, прошлое и будущее соотносятся с разными пространствами мозга. Например, будущее время предполагается соотносящимся с передними отделами, особенно левого полушария, а прошлое — с задними отделами, особенно правого полушария мозга. Дж. Уитроу (1964) отмечает: «Огромное развитие лобных долей мозга Homo sapiens может быть тесно связано с его растущей способностью приспособления к будущим событиям, ибо, хотя неандерталец мог обнаружить некоторый элементарный интерес к будущему… возникновение современного человека было связано с резко возросшей тенденцией смотреть вперед».
