При правополушарной патологии мозга возможны ощущения невесомости в условиях сохранения силы тяжести. Они сочетаются с ощущением измененного течения времени и нарушением всего поведения больного.
Клинические наблюдения заставляют думать о том, что может быть расхождение времени человека относительно времени внешнего мира. Время мира представляется текущим более быстро или более медленно относительно времени больного. В случае феномена «остановки времени» перестает восприниматься время внешнего мира; сама возможность этого феномена, может быть демонстрирует то, что время внешнего мира отражается в сознании только через собственное индивидуальное время: у больных, переживающих ощущение остановки времени, индивидуальное время скорее «исчезает» из-за повреждения правой половины мозга. Но и у здорового человека возможны аналогичные ощущения.
Например, после гипнотического внушения много хода времени [Гримак Л. П., 1978]. При переживании ускоренного (в 5 раз) течения времени возникает внутреннее напряжение, а замедленного (в 5 раз) — «своеобразная раскованность». В нервом случае труднее из-за внутренней напряженности, которая приводит к избытку преждевременных реакций: объективно проявляются общая скованность, напряженность, видимое усиление тремора рук, увеличение частоты дыхания до 30–40 в минуту, «мимика крайней тревоги и беспокойства»; ускорение пульса (за 10–12 мин на 23 %). Во втором случае появляется своеобразный запас «свободного» времени, позволяющий реагировать точно и своевременно; отмечается редкое дыхание, замедленность движений, уменьшение общей двигательной активности. Речь становилась медленной, односложной. Испытуемый — «крайне пассивным, апатичным… при любом удобном случае он закрывал глаза. При открытых глазах взгляд обычно оставался неподвижным, сосредоточенным в бесконечности. Вместе с тем это малоподвижное состояние не мешало испытуемым точно выполнять тестовые задания, своевременно реагировать на сигналы. При этом мимика и общий вид испытуемых отнюдь не свидетельствовали о том, что переживаемые ими состояния являются отрицательными. Скорее всего они напоминали состояние своеобразной «нирваны».
Можно предположить, что восприятие мира (и времени мира) субъектом может быть точным, а его поведение — целенаправленным, если его индивидуальное время не расходится относительно времени мира, а согласовывается с ним каким-то оптимальным образом.
Настоящее время некоторых левшей может быть, вероятно, иным, чем у правшей, в частности, в соотношении со временем мира. Сказанное относится, по всей вероятности, к тем левшам, которые обнаруживают при патологии мозга необычные феномены. Они выражают собой как бы иные (по сравнению с правшами) способы восприятия мира в пространстве и времени. В чем могут заключаться особенности времени левши, отличающие его от правши, неизвестно. Не исключается, в частности, возможность того, что левша в своем восприятии больше опирается на индивидуальное время и как бы менее зависим от времени мира.
Предположение о согласовании времен — индивидуального и объективного — основано на сравнительном анализе нарушений психики правшей и левшей при поражении правого и левого полушарий мозга.
A. Carrel (1931) проводит интересную аналогию. Мчатся два поезда, один символизирует время объективное, другой — индивидуальное. В начале их скорость одинакова. В дальнейшем второй все больше отстает от первого. Вначале из окон второго поезда эта разница не видна. Потом, когда она становится велика, все больше бросается в глаза: первый поезд начинает казаться мчащимся все быстрее и быстрее. О. Донской (1977) замечает, что время «убыстряется… сперва идет, потом бежит, затем летит — по мере того, как мы становимся старше». Он предлагает формулу, описывающую «эффект естественного сокращения времени». «Если с момента нашего появления па свет прошло какое-то время t и это время возрастает на dt, то кажущееся приращение времени dT всегда будет короче истинного приращения dt. Иными словами, кажущийся бег времени всегда быстрее фактического, поэтому: dT/dt= 1 — t/tm = Δ/tm, где tm — полное (естественное) время нашей жизни; Δ = tm — t — время, которое нам остается еще прожить. Легко убедиться, что бег времени резко убыстряется по мере того, как мы делаемся старше; например, при tm = 90 лет время бежит для 80-летнего вдвое быстрее, чем для 70-летнего, а в семьдесят лет — вдвое быстрее, чем в тридцать пять». С возрастом субъективно «ускоряется» физическое (астрономическое) время: год у 5-летнего ребенка проживается в 10 раз дольше года 50-летнего человека [Noyü L., 1936]. По мере того как мы стареем, тот же промежуток времени нам начинает казаться более коротким» [James W., 1905]. Незаполненный интервал времени пожилыми людьми в 74 % «переотмеривается», а молодыми в 72 % «недоотмеривается» [Полюхов А. М., 1986]. Отмечается утрата «реального чувства времени» у больных творческих профессий [Vishup E., 1983]; они не строят планов на будущее, беспеременно обращаются со своим и чужим временем, постоянно опаздывают на намеченные встречи; их внутренние часы идут крайне неравномерно и т. д. В психотерапевтических процедурах по отношению к таким больным автор рекомендует использовать наряду с вербальными воздействиями образные впечатления.
На основании клинических наблюдений можно думать, что такой динамике переживания времени внешнего мира субъектом, чье индивидуальное время расходится, совпадает, а затем (в позднем онтогенезе) вновь расходится относительно времени внешнего мира (но с обратным по сравнению с началом онтогенеза, знаком), соответствуют особенности психической деятельности. Снижением актуальности настоящего времени и все большим его расхождением относительно времени внешнего мира, а также ослаблением ниже предполагаемых свойств настоящего, прошедшего, будущего времен определяются, видимо, психопатологические особенности старческого слабоумия и те же тенденции в психике старого человека.
Для него характерны «обращенность ко всеобщему и снижение конкретно-чувственных представлений»; в старости снижается «актуальность реального пространства и времени», наступает «расплывчатость пространственно-временной локализации… живо вспоминается прошлое, проявляясь необыкновенно ярко и отчетливо, с мельчайшими деталями… расплывчатость пространственно-временных связей, едва обозначенная в нормальной старости, при старческом слабоумии приобретает законченный и абсолютный характер… сенильные больные существуют вне настоящего пространства и времени, вне сиюминутной действительности, вне реального представления о самих себе… действительность этим больным заменяют случайно всплывшие воспоминания из далекого прошлого, прежние мечты и желания, которые приобретают для них свойства актуального настоящего» [Букатина Е. Е., 1982]. У 72 % изученных здоровых женщин в возрасте от 75 до 92 лет — склонность к реминисценциям; у 64 % изученных фрагменты давно прошедшего всплывали в памяти «спонтанно», непроизвольно [Букатина Е. Е., 1985]. Это — впечатления детского и молодого возраста, выступающие отчетливо, с чрезвычайной чувственной наглядностью («вижу», «лезет в глаза»); они неожиданно исчезают или появляются наплывами. Феномен оживления прошлого зависит от возраста: выявлен у 16 из 25 изученных в возрасте 80–84 лет и у 8 из 9 женщин в возрасте 85 лет и старше. Оживление прошлых впечатлений тем больше, чем более снижена память и общая активность изученных: «в широком смысле показатель активности отражает степень обращенности и привязанности пожилого человека к реальности». С нарушением четкости представлений об актуальном настоящем у пожилых связаны и «два других психологических феномена: изменение качества мышления и оживление воспоминаний давно минувшего» [Букатина Е Е., 1986].
При старческом слабоумии страдают «пространственно-временные представления», в основе чего лежит «утрата первичного чувства настоящего»; окружающее больными воспринимается неотчетливо, нарушается устойчивая целенаправленная деятельность, жестко детерминированная актуальным настоящим [Lauter H., 1988]. Обращенность старых людей к прошедшему считается «проявлением универсального свойства человеческой психики» [Butler R., 1962], «в старости имеется биологически обусловленная готовность к реминисценциям, облегчению реализации старого мнестического опыта» [Букатина Е. Е., 1985].
Можно пытаться конкретизировать возможные механизмы обсуждаемого феномена с точки зрения закономерных изменений в старости пространственно-временной организации психики и настоящего, прошедшего, будущего времен, асимметрии прошлого — будущего и правого — левого пространства. Всегда в сознании человека остается его прошедшее время со всем пришедшимся на разные его отрезки опытом чувственных восприятий мира и самого себя; этого прошлого времени тем больше, чем старше субъект; из-за снижения актуализации настоящее время старого человека все менее «способно» опосредовать восприятие пространства и времени внешнего мира; ослабление индивидуального настоящего времени сказывается, по всей вероятности, на уменьшении асимметрии прошлого и будущего: выступает все большее непроизвольное оживление содержания прошлого индивидуального времени при снижении качества психомоторных процессов, реализующихся с обращенностью в будущее время и т. д. Наряду с оживлением чувственного опыта прошлого у старого человека все больше затрудняются словесная (вербальная) память, удержание намерений к действиям — быстрое забывание этих намерений; краткое обозначение чего-либо все чаще заменяется описанием, основанным только на чувственном опыте прошлых восприятий и т. д.
Возможность возникновения при правополушарной патологии клинических феноменов, иллюстрирующих собой как бы неуправляемость вместимости сознания, «растягивание» вместимости сознания, выражающиеся в переполненности сознания чувственными представлениями, ощущениями, количество которых как бы резко возрастает, заставляет ставить вопрос о том, что у индивидуального настоящего времени здорового человека должно быть какое-то важное свойство, посредством которого, может быть, ограничивается чувственная вместимость сознания.
Речь может идти о длительности настоящего времени: «…настоящее в рамках нашего непосредственного восприятия нельзя рассматривать в виде точечного момента, лишенного длительности» [Жаров А. М., 1980]. Но единого определения и понимания длительности настоящего времени нет вообще. Нет их тем более для индивидуального времени субъекта. А. М. Жаров говорит о «психическом настоящем»: «…настоящее обладает длительностью, лишенной строго определенной величины» (1980). По P. Fraisse (1961), наша непосредственная оценка длительности есть функция числа воспринятых в данной ситуации изменений. «Наикратчайшим по времени психическим феноменом» К. Х. Короленок (1948) считает «перцепторный образ»; его продолжительность — наикратчайшее время, которое мы вообще в состоянии воспринимать, это «момент», «астрономическая длительность того интервала времени, которое воспринимается как нерасчлененное настоящее». Под длительностью понимается «тот промежуток времени, который способно охватить наше внимание» [Сумбаев И. С, 1948]. Ведь само активное внимание, судя по клиническим данным, невозможно, если нет достаточно актуализированного настоящего времени субъекта.
Длительность, видимо, взаимосвязана со свойством настоящего времени субъекта становиться прошлым временем и определять его свойства. Так, отмечаемая ниже дискретность прошлого времени может означать, что одна бывшая длительность отграничена от другой; эта отграниченность опосредована чувственными образами, реализовывавшимися в каждую длительность бывшего настоящего времени субъекта.
Переход настоящего в прошлое для сознания человека — не формальный процесс. В нем проявляется закономерность активной временной организации психической деятельности, нарушающаяся при поражении правого полушария мозга. Переход настоящего времени субъекта в его прошедшее время при этом затрудняется или становится невозможным. Так, при ритмической повторяемости образов реального объекта уже нет, но его образ как бы мелькает в сознании больного. Настоящее время, в котором воспринимался объект, должно бы стать прошедшим, приобретшим содержание в виде чувственных образов, которые должны оживляться лишь произвольно.
Среди свойств настоящего времени субъекта предполагается его включенность в формирование образов восприятия внешнего мира и самого субъекта. Каждая длительность индивидуального настоящего времени субъекта «остается», по-видимому, во временных метках чувственных образов. Этими метками опосредуется обозначение отнесенности отраженных в образах реальных событий к отрезкам объективного времени, в которых эти события происходили.
Мы предполагаем, что описанное выше индивидуальное настоящее время вместе с прошлым временем, в которое оно переходит, связано с правым полушарием мозга. При сравнительном анализе психических нарушений возникает мысль, что психомоторная сфера формируется в другом настоящем времени. Возможно, речь должна идти об объективном времени. Оно, как можно предполагать на основе клинических наблюдений, лишь тогда значимо в реализации психомоторных процессов, когда достаточно актуализировано индивидуальное настоящее время субъекта, включающееся в организацию психосенсорных процессов. Если же индивидуальное настоящее время «ослаблено» или «исчезло», невозможны активные психомоторные процессы, целенаправленное поведение. Вероятно, роль настоящего времени психомоторной сферы опосредуется индивидуальным настоящим временем: чем актуальнее последнее, тем более точно отражается в сознании субъекта объективное время (и пространство). Только при условии адекватного восприятия субъектом объективного времени оно может быть временем эффективной психомоторной деятельности. В этом времени действия, мысли только начинаются. Завершиться могут только в будущем. Это настоящее время вместе с будущим временем связано с левым полушарием мозга. Вероятно, появление речи и абстрактного мышления резко преобразует психосенсорную сферу (чувственное познание человека) посредством дифференцированной их организации во времени (и пространстве).
Можно предположить, что индивидуальному настоящему времени еще свойственно определять асимметрию (неравенство) прошедшего и будущего времен и правого и левого пространств человека. Эти асимметрии, по всей вероятности, тем выраженнее, чем более актуализировано настоящее индивидуальное время. В позднем онтогенезе ослаблению актуальности индивидуального настоящего времени сопутствует, видимо, уменьшение асимметрии прошлого и будущего. Одним из выражений этого является оживление чувственного опыта прошлого при все большем затруднении словесной памяти.
Все предположенные свойства характерны для индивидуального настоящего времени большинства людей — правшей и, по всей вероятности, для многих левшей. Но у некоторых левшей — тех, кто при патологии обнаруживает необычные феномены, не исключаются иные свойства индивидуального настоящего времени и его соотношения с объективным временем.
Прошедшее время. Прошлого как реального сейчас нет. Но в сознании каждого человека есть все прошедшее время, бывшее его настоящим временем. Прошедшее время составляет часть сознания субъекта. В нем оно представлено своим содержанием. Одним из свойств прошедшего времени и предполагается наличие содержания.
Это — чувственные образы прежних восприятий окружающего мира и самого себя. То, что содержание прошедшего времени субъекта ограничивается только образами восприятий и не включает в себя «следов» мыслей, оценок, обобщений, действий, движений — психомоторных процессов, совершавшихся в разных отрезках прошедшего времени, раскрывается в клинических наблюдениях. Особо информативным оказывается анализ состояний, наступающих у больных при поражении правого полушария мозга. Среди них — «вспышка пережитого», «двухколейность переживаний» и т. д. Тому, что прошедшее время содержит в себе только то. что пережито субъектом непосредственно, воспринято с помощью органов чувств, соответствует, видимо, упомянутое свойство индивидуального настоящего времени включаться в организацию только процессов чувственного познания, «не участвуя» непосредственно в формировании психомоторных процессов.
Свойства прошедшего времени предполагаются нами только на основании анализа психопатологических состояний. Едва ли возможно уточнение содержания прошедшего времени человека изучением лишь психики здоровых людей. Именно осуществленность содержания определяет такие свойства прошедшего времени субъекта как его определенность в том смысле, что оно уже «заполнено» чувственными образами бывших восприятий; эти образы никогда не могут «исчезнуть» или замениться другими образами.
По Ж. М. Гюйо (1899): «…прошедшее время — это осколок пространства, перенесенный внутрь нас, оно образуется при помощи этого пространства. …образы, которые даются нам воспоминанием… образуют ряд, в котором одни члены не могут быть заменены другими. Невозможно изменить расположение частей пространств… нельзя переместить вправо то, что находится слева, а вперед то, что находится позади… вспоминать — значит различать одно прошлое ощущение от другого… различать все прошлые ощущения от настоящих ощущении».
В индивидуальное прошедшее время субъекта превращается его настоящее время, заполняющееся образами воспринимаемых субъектом событий. Индивидуальное прошедшее время тесно взаимосвязано и с пространством, бывшим реальным, когда это прошлое было настоящим временем субъекта. Закономерности организации содержания прошедшего времени — пространства отчетливо раскрываются при анализе патологических состояний, возникающих у правшей при поражении правого полушария мозга. Они определяют возможность, высказанную Ж. М. Гюйо. Вспоминая, субъект способен «различать одно прошлое ощущение от другого» благодаря тому, что они, как будет изложено, приходятся на разные отрезки прошедшего времени. Ощущения, образы в сознании субъекта представлены в единстве с разными отрезками прошедшего времени (и пространства).
Содержанием же опосредуется и такое важное свойство прошедшего времени человека, которое можно обозначить как дискретность, имея в виду разделенность разных отрезков этого времени и их ограниченность друг от друга. Отрезки разделены, отграничены посредством различий пришедшихся на каждый из них чувственных образов восприятия. Дискретность прошедшего времени, в изложенном смысле, по всей вероятности, обусловлена тем, что у настоящего времени есть длительность; В сознании субъекта, вероятно, столько отрезков прошедшего времени, сколько было длительностей настоящего времени.
Прошедшее время (его содержание) в сознании здорового человека скрыто, подавлено. По предполагается обязательной потенциальная готовность к актуализации. Она должна быть опосредована степенью актуальности индивидуального настоящего времени. Чем более оно актуализировано, тем более подавлено в сознании субъекта содержание его прошлого времени. Первое основание для такого предположения — тот факт, что у больного с правополушарным поражением мозга уменьшению актуальности («ослаблению», «исчезновению») индивидуального настоящего времени неизбежно сопутствует непроизвольное оживление содержания прошедшего времени. Прошедшее время как бы вновь «течет». В сознании больного оживляются «записанные» на нем чувственные образы бывших восприятий. При таких состояниях прошедшее время будто вновь наступает для больного, но оно не «наступает». Оно было и есть в сознании. Было, когда больной был еще здоров, но тогда содержание прошедшего времени было подавлено.
Латентная готовность к актуализации содержания представляется важнейшим свойством прошедшего времени человека. Без него немыслима способность воспроизведения того, что человек в прошлом видел, слышал, осязал, переживал. Эта возможность к актуализации, вероятно, может нарушаться при патологии правого полушария мозга: может не реализоваться у больного, испытывающего ощущение «никогда не виденного». Ситуацию, в которой сейчас находится этот больной, он в прошлом многократно видел, переживал, воспринимал; вопреки этому она ему представляется незнакомой, прежде никогда не виденной. Из анализа состояния «вспышки пережитого» можно вывести две новые особенности. Во-первых, независимое от воли больного оживление означает воспроизведение всего содержания какого-либо отрезка прошедшего времени. Во-вторых, пока больной находится в этом состоянии, из его сознания как бы исчезает настоящее время и то прошлое, которое им прожито. Больной, хотя ему, скажем сейчас 35 лет, как бы весь «вернулся» в отрезок прошлого, когда ему было 15 лет, идентифицирует себя с собой в том возрасте.
При актуализированном индивидуальном настоящем времени прошлое субъекта в его сознании оживляется только произвольно и лишь при надобности по ходу осуществляющейся сейчас психической деятельности. Характерна избирательность воспроизведения содержания прошедшего времени. Извлекается только то, что необходимо сейчас. Эта избирательность в наибольшей степени выступает, видимо, тогда, когда субъект находится еще в молодом и среднем возрасте. Тенденция к ослаблению и исчезновению этой избирательности замечается у взрослых больных при правополушарной патологии и у лиц пожилого и старческого возраста.
