Одиночество меняет мозг таким образом, что это может помешать способности доверять и устанавливать отношения с другими людьми

Научно-исследовательская антарктическая станция «Ноймайер III» расположена на краю безжалостного антарктического шельфового ледника Экстрем. В период зимовки, когда температура может опускаться ниже минус 50 градусов по Цельсию, а ветер может достигать скорости более 100 км/ч, никто не может ни прибыть на станцию, ни покинуть ее. Изоляция станции необходима для метеорологических, атмосферных и геофизических научных экспериментов, проводимых на ней небольшой группой ученых, которые работают там в зимние месяцы и стойко переносят холодное одиночество.

Несколько лет назад станция стала местом для исследования одиночества как такового. Группа исследователей из Германии хотела выяснить, не влияют ли социальная изоляция и однообразие окружающей среды на мозг людей, проводящих на станции столь долгое время. Восемь членов экспедиции, работавших на станции «Ноймайер III» в течение 14 месяцев, согласились пройти обследование мозга до и после экспедиции, а также мониторинг химического состава мозга и когнитивных способностей во время экспедиции. Девятый член экипажа также принял участие в исследовании, но не смог пройти сканирование мозга по медицинским причинам.

Как в 2019 году заметили исследователи ^[1], у социально изолированной группы, в отличие от контрольной группы, наблюдалась потеря объема префронтальной коры — области в передней части мозга сразу за лбом, которая отвечает в первую очередь за принятие решений и решение проблем. У них также был снижен уровень нейротрофического фактора мозга — белка, который способствует развитию и сохранению нервных клеток мозга. Уровень этого белка оставался низким по крайней мере в течение полутора месяцев после возвращения группы специалистов с берегов Антарктиды.

Неизвестно, в какой степени это вызвано именно социальной изоляцией. Однако эти результаты согласуются с данными более поздних исследований о том, что хроническое одиночество сильно меняет мозг таким образом, что изменения только усугубляют проблему.

Нейронауки свидетельствуют о том, что одиночество не обязательно является результатом невозможности познакомиться с другими людьми или страха перед социальным взаимодействием. Напротив, цепочки в нашем мозге и изменения в поведении ^[2] могут создавать своеобразную «Уловку-22»: мы желаем общения с другими людьми, но считаем их ненадежными, склонными к осуждению и недружелюбными. Поэтому сохраняем дистанцию, сознательно или бессознательно отвергая потенциальные возможности для общения.

Одиночество может быть трудно изучить эмпирически, ведь оно абсолютно субъективно. Совсем другое дело — социальная изоляция, то есть связанное с одиночеством состояние, которое является объективной мерой того, насколько мало у человека отношений. Хотя исследователи разработали такие инструменты, как UCLA Loneliness Scale ^[3], которые помогают оценить глубину ощущений человека, люди сами описывают свои ощущения.

Из результатов такой работы становится ясно, что физическое и психологическое бремя одиночества по всему миру огромно. В одном исследовании ^[4] 22% американцев и 23% британцев заявили, что чувствуют себя одинокими часто или постоянно. Это было до пандемии.

В одиночестве мы не просто плохо себя чувствуем: оно плохо влияет на наше здоровье. Одиночество может приводить к повышению артериального давления ^[5], инсультам и заболеваниям сердечно-сосудистой системы ^[6]. Кроме того, при нем риск сахарного диабета второго типа может вырасти вдвое ^[7], а вероятность развития деменции ^[8] — на 40%. Как следствие, у хронически одиноких людей риск умереть на 83% выше ^[9], чем у людей, которые ощущают себя не столь изолированными.

Отклонение в сторону отчуждения

Когда несколько лет назад нейробиологи из Германии и Израиля взялись за изучение одиночества, они ожидали, что его нейрологическая основа будет схожа с картиной социальной тревожности и связана с мозжечковой миндалиной. Миндалина, которую часто называют центром страха ^[10], имеет тенденцию к активации, когда мы сталкиваемся с источниками страха, начиная от змей и заканчивая посторонними людьми. «Мы считали, что, если социальная тревожность связана с повышенной активностью миндалины, то же самое должно происходить и у одиноких людей», — рассказывает Яна Либерц ^[11], докторант Боннского университета в Германии, которая входила в состав исследовательской группы.

Однако исследование, опубликованное исследовательской группой в 2022 году ^[12], показало, что, хотя угрожающие социальные ситуации вызывают повышенную активность миндалины у людей, страдающих социальной тревожностью, на одиноких людей они такого влияния не оказывают. Подобным образом у людей с социальной тревожностью снижается активность в отделах мозга, связанных с так называемым «вознаграждением», что не характерно для одиноких людей.

Яна Либерц была участницей международной группы исследователей нейрологических предпосылок одиночества. По ее словам, к удивлению всей группы, «основные черты социальной тревожности не наблюдались в условиях одиночества».

«Основные черты социальной тревожности не наблюдались в условиях одиночества», — заявила Яна Либерц. По ее словам, полученные результаты показали, что простой совет выходить на улицу и побольше общаться с людьми не избавляет от одиночества (подобно тому, как целенаправленное поведение ^[13] позволяет избавиться от фобии змей ^[14]). Этот метод часто не работает, поскольку не воздействует на первопричину одиночества. Недавний ^[15] математический анализ подтвердил, что предоставление одиноким людям простой возможности подружиться не оказывает никакого влияния на субъективное ощущение одиночества.

Проблема одиночества, по-видимому, состоит в изменении мышления ^[16]. В исследованиях поведения ^[17] одинокие люди реагировали на негативные социальные сигналы, такие как образы отторжения, в течение 120 миллисекунд — в два раза быстрее, чем люди с удовлетворительными отношениями. Время их реакции ^[18] составило менее половины времени моргания. Одинокие люди также предпочитали держаться подальше ^[19] от незнакомцев, меньше доверяли окружающим ^[20] и испытывали неприязнь к прикосновениям ^[21].

Возможно, именно поэтому эмоциональное благополучие одиноких людей часто движется по «порочному кругу» и усугубляется, считает Данило Бздок ^[22], междисциплинарный исследователь из Университета Макгилла, специалист по нейронаукам и машинному обучению ^[23]. «Они склонны в конечном счете более негативно воспринимать любую получаемую информацию (выражения лиц, текстовые сообщения — все что угодно) и проваливаются еще глубже в яму одиночества».

Сбой программы пассивной работы мозга

Бздок и его коллеги провели крупнейшее на данный момент исследование по поиску признаков одиночества в человеческом мозге — по словам Бздока, в исследовании участвовало в 100 раз больше испытуемых, чем во всех предшествующих. Использовались данные из UK Biobank ^[24] — биомедицинской базы данных, содержащей снимки мозга около 40 000 жителей Великобритании, а также информацию об их социальной изоляции и одиночестве.

Результаты, опубликованные в 2020 году ^[25] в журнале Nature Communications, показали, что очаг одиночества в мозге находится в сети пассивного режима работы мозга (СПРРМ) — той самой части мозга, которая активизируется, когда человек не занят решением каких-либо задач. «Всего 20 лет назад мы даже не знали, что у нас есть такая сеть», — сказал Бздок. Тем не менее исследования показали, что на активность СПРРМ приходится основная часть потребляемой мозгом энергии.

Как показали Бздок и его коллеги, некоторые области СПРРМ у хронически одиноких людей не только больше, но и сильнее связаны с другими областями мозга. Кроме того, СПРРМ, судя по всему, вовлечена во многие процессы, являющиеся особенностью человека разумного, — язык, прогнозирование будущего и причинно-следственное мышление. В общем, СПРРМ активируется тогда, когда мы думаем о других людях ^[26], в том числе когда мы истолковываем их намерения.

Функциональная магнитно-резонансная томография человеческого мозга выявляет области, связанные с СПРРМ — совокупностью нейронных центров, которые наиболее активны, когда мы думаем о других людях.

Результаты исследования связей СПРРМ позволили подтвердить открытия психологов нейровизуализационными данными. Согласно этим открытиям, одинокие люди склонны мечтать о социальном взаимодействии, ностальгировать о социальных событиях прошлого и даже очеловечивать своих питомцев ^[27], в частности разговаривать с ними как с людьми. «Для этого тоже требуется работа СППРМ», — комментирует Бздок.

Хотя одиночество может способствовать развитию насыщенной воображаемой социальной жизни, оно может сделать менее ценными реальные социальные взаимодействия. Возможная причина этого выявлена в исследовании 2021 года ^[28] Бздока и его коллег, которое также было основано на обширных данных UK Biobank. Ученые отдельно рассматривали социально изолированных людей и людей с низким уровнем социальной поддержки, что определялось как отсутствие человека, которому можно довериться каждый или почти каждый день. Исследователи обнаружили, что у всех таких людей меньше орбитофронтальная кора — эта часть связана с обработкой вознаграждений.

В прошлом году крупное исследование по визуализации мозга ^[29], основанное на данных более чем 1300 японских добровольцев, показало, что более сильное одиночество сопряжено с более сильными функциональными связями в области мозга, управляющей зрительным вниманием. Это подтверждает данные, полученные в ходе окулографических ^[30] исследований, о том, что одинокие люди склонны чрезмерно концентрироваться на неприятных социальных сигналах ^[31], например на том, что окружающие их игнорируют.

Глубокая и неприятная тоска по обществу

И все же, хотя одинокие люди могут находить встречи с другими людьми некомфортными и не приносящими удовлетворения, они, судя по всему, жаждут общения. Покойный Джон Качиоппо, нейробиолог из Чикагского университета, чьи исследования принесли ему прозвище «Доктор Одиночество», выдвинул гипотезу о том, что одиночество — это эволюционный механизм ^[32], подобный голоду и сигнализирующий о том, что в нашей жизни что-то пошло не так. Как голод побуждает нас искать пищу, так и одиночество должно побуждать нас искать общения ^[33] с другими людьми. Для наших предков, выживание которых в африканских саваннах, вероятно, зависело от связи с группой, этот социальный импульс мог стать вопросом жизни и смерти.

Джон Качиоппо выдвинул теорию о том, что одиночество может быть развившимся в ходе эволюции механизмом адаптации. Как чувство голода побуждает нас есть, так и чувство одиночества может подталкивать к поиску социальных взаимодействий.

Последние данные визуализации мозга подтверждают идею о том, что одиночество глубоко укоренилось в нашей психике. В одном из исследований ^[34] Ливия Томова ^[35], научный ^[36] сотрудник в области нейронаук Кембриджского университета и ее коллеги попросили 40 человек воздержаться от приема пищи на 10 часов, а затем картировали их мозг, пока они рассматривали фотографии аппетитных блюд. Затем тем же добровольцам потребовалось провести 10 часов в одиночестве — без телефонов, электронной почты и даже без книг, которые могли бы стать заменой общения. Затем им провели второе картирование мозга, на этот раз — во время просмотра фотографий счастливых дружеских компаний. Когда ученые сравнили снимки мозга этих людей, показатели активации мозга, когда они были голодны и когда чувствовали себя одинокими, оказались на удивление схожими.

По мнению Томовой, этот эксперимент подчеркнул важную истину об одиночестве: если всего 10 часов без социальных взаимодействий достаточно, чтобы вызвать практически те же нейросигналы, что и лишение пищи, «это подчеркивает, насколько фундаментальна наша потребность ^[37] в общении с людьми», — сказала она.

Больше друзей — больше мозгов

Последние исследования также подтверждают эволюционную теорию, называемую гипотезой социального мозга, которая предполагает, что при насыщенной социальной жизни мозг крупнее. Эта идея возникла как теория о том, как мозг мог измениться в ходе эволюции, но больший мозг, по-видимому, — прямое следствие жизненного опыта ^[38]. В целом у приматов (кроме людей), которые живут в больших социальных группах ^[39] или делят жизненное пространство с большим количеством соседей по клетке ^[40], мозг крупнее. Если конкретнее, у таких приматов больше серого вещества ^[40] в префронтальной коре головного мозга ^[41].

Как показали исследования, человек не так уж и сильно отличается от других приматов. Исследование 2022 года ^[42] показало, что у пожилых одиноких людей часто наблюдается атрофия ряда участков мозга, включая таламус ^[43], который обрабатывает эмоции ^[44], и гиппокамп ^[45] — центр памяти ^[46]. Эти изменения, по мнению авторов, позволяют объяснить связь между одиночеством и деменцией.

Конечно, все эти выводы вызывают вопрос о курице и яйце: предрасполагают ли различия в мозге к одиночеству или одиночество перестраивает мозг и сокращает его объем? По словам Бздока, в настоящее время решить эту загадку не представляется возможным. Однако он считает, что причинно-следственная связь может быть двусторонней.

Исследования приматов и результаты эксперимента на станции «Ноймайер III» показывают, что опыт и социальное окружение могут сильно влиять на структуру мозга человека, как будто на плате «прожигая» в нем те изменения, которые может вызвать одиночество. С другой стороны, исследования близнецов показали, что одиночество отчасти передается по наследству ^[47]: почти 50% различий в чувстве одиночества у отдельных людей можно объяснить генетическими различиями.

Хронически одинокие люди не безвозвратно замыкаются в этих чувствах в силу своей природы и воспитания. Исследования показывают, что когнитивная терапия может быть эффективна для преодоления одиночества путем обучения людей распознаванию того, как их поведение и образ мыслей мешают им формировать те виды отношений, которые для них важны. Должны быть возможны и более эффективные методы борьбы с одиночеством и социальной изоляцией.

Например, в недавнем исследовании ^[19] Яна Либерц и ее коллеги изучили активность мозга у людей, участвующих в игре, которая основана на доверии. При сканировании мозга одиноких людей одна область мозга была гораздо менее активна, чем у людей, живущих в социальной среде. Эта область, называемая островковой долей ^[48], имеет тенденцию активизироваться, когда мы проверяем свои интуитивные ощущения, поясняет Либерц. «Это может быть причиной проблем одиноких людей с доверием к другим — они не могут полагаться на свои [интуитивные] ощущения», — сказала Либерц. Вмешательства, направленные на доверие, могут стать частью решения проблемы одиночества.

Другая идея — стимулировать ^[49] синхронность. Исследования показывают, что одним из ключевых факторов того, насколько люди нравятся и доверяют друг другу ^[50], является точность совпадения их поведения и реакций в разные моменты. Такая синхронность в поведении людей может быть как простой — ответная улыбка или зеркальное отражение языка тела во время разговора, так и сложной — хоровое пение или командная гребля. В исследовании ^[51], опубликованном год назад, Либерц и ее коллеги показали, что одиноким людям трудно синхронизироваться с окружающими и что этот диссонанс заставляет участки их мозга, отвечающие за наблюдение за действиями, работать в усиленном режиме. Обучение одиноких людей навыкам синхронизации с действиями других людей может стать еще одним стратегическим вмешательством. Само по себе оно не устранит одиночество, «но может стать отправной точкой», — говорит Либерц.

А если все остальное не сработает, могут появиться новые химические методы лечения. В эксперименте ^[52], проведенном в Швейцарии, после того как добровольцы приняли псилоцибин, психоактивное соединение, содержащееся в галлюциногенных грибах, они сообщили, что чувствуют себя не настолько социально отчужденными, как раньше. При сканировании их мозга была обнаружена меньшая активность в областях, которые обрабатывают болезненный социальный опыт.

Хотя такие меры, как когнитивно-поведенческая терапия, поощрение доверия и синхронности и даже употребление галлюциногенных грибов, могут помочь избавиться от хронического одиночества, временное чувство одиночества, скорее всего, всегда будет оставаться частью жизненного опыта людей. И в этом нет ничего плохого, говорит Томова.

Она сравнивает одиночество со стрессом ^[53]: это неприятно, но не всегда несет плохие последствия. «Оно дает организму энергию, благодаря которой мы способны справиться с трудностями, — сказала она. — Одиночество становится проблемой, когда принимает хронический характер, потому что наш организм не предназначен для постоянного существования в таком состоянии. Именно тогда наши адаптивные механизмы в конечном счете ломаются».

^[54]

• Профессия «Белый хакер» (13 месяцев) ^[55]
• Профессия Fullstack-разработчик на Python (16 месяцев) ^[56]