Представьте близорукого человека, который впервые увидел кота. Из-за плохого зрения он видит кота очень расплывчато, и для него это просто «какое-то животное». По мере того как кот к нему приближается, постепенно выступают детали, и в конце концов человек видит четкий образ кота.
Представьте теперь двух ястребов. У одного отличное зрение, а у другого — плохое. Оба питаются лягушками, мышами и ящерицами. С огромной высоты ястреб с острым зрением может разглядеть лягушку. Он бросается вниз и съедает ее. Благодаря своему отличному зрению этот ястреб может питаться одними лягушками и забыть о мышах и ящерицах.
Однако ястреб с плохим зрением не может себе этого позволить. Он вынужден выработать общее понятие «небольших движущихся предметов». И стоит ему увидеть маленький передвигающийся предмет, как он тут же стрелой несется вниз. Иногда ему попадаются лягушки, иногда мыши, иногда ящерицы — могут попасться и детские игрушки.
Большинство людей не раздумывая сочтут лучшим ястреба с хорошим зрением, но, возможно, они не совсем правы. Если вдруг вымрут лягушки, то за ними умрет и первый ястреб, а второму удастся выжить. Это объясняется тем, что второй ястреб с плохим зрением обладает приспособляемостью. Она выработалась благодаря созданию общего, широкого и размытого понятия о «небольших движущихся предметах».
Нескольким студентам, изучающим электронику, предложили дополнить очень простую схему. Девяносто семь процентов жаловались на отсутствие нужных проводов для завершения схемы. И только три процента справились с заданием. Тем девяноста семи процентам, которые не справились с заданием, нужен был провод, а так как его не было, они не смогли выполнить задание. У трех процентов, которым удалось справиться с заданием, было обобщенное, расплывчатое понятие о «соединительном звене». Провода под руками не оказалось, но они попытались найти другое соединительное звено. Для того чтобы завершить схему, они воспользовались отверткой.
Большинство достоинств человеческого ума как мыслительной машины проявляются в результате дефектов в информационной машине. Так как мозг не может быстро сформировать четкий, подробный образ, у нас всегда есть в запасе множество общих, размытых образов, становящихся понятиями. Эти объемлющие, общие и размытые образы чрезвычайно полезны для мышления.
Сравните две следующие просьбы:
• «Мне нужно немного клея, чтобы скрепить эти две деревянные пластины».
• «Мне нужно каким-то образом скрепить эти две деревянные пластины».
Первая просьба очень специфична. Если нет клея, то выполнить задачу невозможно. Может оказаться и так, что клей есть, но не подходит для склеивания этих двух деревянных пластин.
Вторая просьба подразумевает несколько альтернативных способов скрепления двух деревянных пластин: клей, гвозди, болты, скобы, веревка и т. д. Это помогает приспособиться на тот случай, если нет клея, и позволяет рассмотреть другие возможности.
Хорошие мыслители обладают этой способностью переключаться с частного на общее, с конкретного на абстрактное — и затем обратно.
Когда мы ищем решение проблемы, нам часто приходится начинать с самых абстрактных понятий.
«Нам нужно каким-то образом прикрепить это к стене».
И только потом мы начинаем сужать абстрактное понятие до конкретного.
В конце концов мы можем «делать» только конкретные вещи. Но абстрактные, размытые понятия расширяют круг поисков, позволяя нам быть более гибкими и оценивать различные варианты.
Способность двигаться от частного к общему иногда называется абстрагированием — термин, который больше запутывает, чем помогает.
Проходя пять этапов мышления, вы увидите частые изменения от абстрактного к конкретному и обратно.
В мышлении нас всегда просят быть точными. Но это та область, где можно и нужно пытаться смотреть на вещи в общем и размыто. Естественно, вы должны смотреть «расплывчато» в нужном направлении. Если вы пытаетесь найти «какой-нибудь способ, чтобы прикрепить что-нибудь к стене», то вряд ли будет уместно искать «какой-нибудь способ, чтобы поджарить яйцо».
