В двух предыдущих главах мы познакомились с процессом совершенствования психических способностей животных в ходе исторического развития организмов от простейших существ до человекообразных обезьян. Отдельно было рассказано об одной из высших форм психической деятельности — коммуникационных системах животных и о том, чем они отличаются от речевого общения человека. Теперь пора вернуться к человеческому мозгу, чтобы посмотреть, как организованы здесь высшие психические функции. Для этого целесообразно вернуться в XVII век к Декарту, чье имя и в наши дни нейрофизиологи упоминают с особым уважением.
Французский естествоиспытатель и философ Рене Декарт начал свою научную деятельность в Париже. Однако католическая Франция не могла гарантировать безопасность свободомыслящему ученому. Даже Сорбонна не была для этого достаточно надежным местом. Работая здесь, постоянно приходилось оглядываться на богословов, опасаясь быть обвиненным в ереси.
Декат переезжает в протестантскую Голландию. Там в тиши уединения он создал свои основные философские труды. Но кальвинизм, об этом уже говорилось, был не менее ортодоксальным христианским вероучением, а протестантские богословы оказались не демократичнее католических. Они единодушно ополчились против ученого. Декарта приводила в ужас перспектива подвергнуться унижению, перспектива вынужденного отречения от основных положений своего учения, и он с радостью принимает приглашение шведской королевы переехать в не столь фанатически религиозную Скандинавию.
Увлечение точными науками сделало Декарта родоначальником биокибернетики. Он проповедовал мысль о том, что биология всего лишь усложненная физика, а все организмы — сложные механизмы. Растения — великолепно сконструированные машины, животные — блестяще сооруженные и эффективно действующие автоматы. Эти машины приводятся в действие специфическим фактором, которым не одарены неорганические тела — животными духами, вполне материальной субстанцией, без которой работа живого автомата немыслима.
Широкая эрудиция, обширные знания в области анатомии и физиологии позволили Декарту в самых общих чертах представить механизм рефлекторного акта, предсказать существование дуги рефлекса. Конечно, рефлекторный механизм в его изложении выглядел по меньшей мере фантастично, но по тем временам это было несомненно всплеском передовой научной мысли. Декарт полагал, что внутри нерва находятся нити, идущие в определенные районы мозга, дергая за которые можно управлять его работой. Когда на органы чувств действуют соответствующие раздражители, нити натягиваются, тянут за определенные части мозга, открывая поры на его внутренней поверхности. «Животные духи» через эти поры проникают в нервы, идущие к мышцам, и механизм рефлекса приводится в действие. Просто и, несомненно, материалистично.
Человеческое тело, все что связано в нем с анатомией и физиологией, является, по Декарту, таким же автоматом, как и организм животных. Но люди в его представлении наделены помимо всего прочего еще нематериальной душой, представляющей для нас источник сознания, разума, воли, членораздельной речи. Она, как нераскатанное тесто, аморфна и однородна — из любого куска можно выпечь отличный кулич.
Декарт несомненно имел инженерный склад ума. Обдумывая возможные механизмы управления работой живых автоматов, он пытался угадать конструкцию командного пункта и его дислокацию в мозгу. Представляя все физиологические механизмы весьма конкретно, он, по-видимому, первый обратил внимание на одно обстоятельство, которое предыдущими исследователями не осознавалось. Как бы ни был устроен штаб верховного главнокомандования, верховный главнокомандующий должден быть один. А где может находиться его ставка? В большом и сложном мозгу человека оказалось трудно найти для нее подходящее место. Большие полушария, например, для этого не годились, так же как и полушария мозжечка. Даже нематериальную душу Декарт не мог представить одновременно находящейся в двух местах, но поместить ее в одно из полушарий тоже нельзя. Как объяснить тогда предназначение второй половины симметричного органа? Как представить работу штаба, расположенного где-то сбоку, на периферии? Из такого места вряд ли удобно управлять своими подчиненными и сноситься с ними.
После тщательного взвешивания всех за и против Декарт выбрал шишковидную железу, крохотный малозаметный мозговой придаток, действительно бункер командующего, а не дворец, зато орган непарный, да к тому же расположенный так удачно, что оттуда до любых мозговых окраин примерно одинаковое расстояние.
По Декарту, шишковидная железа является орудием души, посредником между нею и телом. В отличие от животных органы чувств человека — глаза, уши, кожа, нос, язык — воспринимают информацию и при помощи животных духов направляют ее прямо в шишковидную железу. Душа, ознакомившись с поступившими известиями, если они ее взволнуют, приводит железу в движение, передающееся все тем же духам, которые, выполняя волю души, по нервам отправляются к мышцам и организуют их работу.
