Сенсорная асимметрия

Под сенсорной асимметрией мы имеем в виду совокупность признаков функционального неравенства правой и левой частей органов чувств. Однако с точки зрения такой асимметрии далеко не в равной мере изучены зрение, слух, осязание, обоняние, вкус человека. Сенсорные асимметрии (как и моторные) проявляются не изолированно, а только в целостной нервно-психической деятельности человека,

«Наблюдение, — писал Ф. Бартлетт (1959), — это гораздо более широкое понятие, чем просто использование специальных органов чувств. В той своей части, которая связана с выбором некоторых объектов и игнорированием других, с осмыслением выбранного и установлением связей между различными вещами, избранными разными путями, наблюдение является частью того, что, по общепризнанному мнению, считается специальной функцией психики».

Зрение

С помощью глаз воспринимается 90 % информации [Линдгрен Н., 1962].

Зрением человек воспринимает «электромагнитное излучение в диапазоне волн от 400 до 750 нм» [Грюссер О., 1985]. В бинокулярном зрении, по Г. А. Литинскому (1929), зрительные впечатления каждого из глаз обладают неодинаковой силой и качеством, «перевешивает впечатлительная способность одного из глаз и это превалирование чаще на правом глазу». У 92,6 % изученных лиц им установлена асимметрия: правосторонняя — у 62,6 %. левосторонняя — у 30 %, симметрия — у 7,4 %. Бинокулярное зрение — «сложение разных монокулярных функций», которое «совершеннее» функций каждого из глаз в отдельности [Ананьев Б. Г., 1960].

Обобщить данные об асимметрии зрения по разным их функциям исключительно трудно из-за многочисленности публикаций, разнообразия использованных приемов, несходства испытуемых (здоровых и больных), различия подходов исследователей и крайней разноречивости толкования полученных данных. При этом часто отсутствует указание на индивидуальный профиль асимметрии, хотя бы на то, правшой или левшой является испытуемый. Авторы часто описывают асимметрии зрения так, что обозначают полушария мозга как «распознающие», «решающие зрительные задачи» и т. д.

Различна острота зрения. Г. А. Литинский, С. А. Ильина (1930) впечатление о лучшей бинокулярной остроте зрения объясняют погрешностями методики исследования, в частности, закрыванием одного из глаз.

Зрачок при закрытии глаза расширяется. Расширение это рефлекторно передается исследуемому глазу, и острота зрения его снижается. Исследуя остроту зрения без закрывания глаза, авторы обнаружили, что бинокулярная острота зрения равняется монокулярной ведущего глаза. Превалирование одного из глаз по показателю остроты зрения сочетается с доминированием другого глаза по степени смыкания век, При мимических движениях» подмигивании у 70 % лиц преимущественно закрывается неведущий глаз, у 10,2 % оба глаза закрываются одинаково, у остальных — преимущественно ведущий глаз. Этим объясняют большую частоту поверхностного травматизма ведущего глаза.

Различно цветоощущение. Цвет, поступающий одновременно в каждый глаз, окрашивает бинокулярное поле зрения неодномоментно: цветной фильтр, поставленный перед ведущим глазом, определяет мгновенное окрашивание бинокулярного поля зрения, а поставленный перед неведущим — с латентным периодом.

Сравнив субъективный отчет о восприятии зеленого, синего, желтого, красного цветов правым и левым глазом (51 женщина в возрасте 19–30 лет), установили, что зеленый цвет воспринимается как более яркий и насыщенный, если предъявляется ведущему глазу; такого различия нет у испытуемых с симметрией глаз [Ruggieri V. et al., 1985].

Различна двигательная активность мышц глаза. Относящиеся сюда асимметрии частично описаны среди асимметрий лица. Добавим следующие: ведущий глаз первым устремляет взор к предмету, неведущий направляет зрительную ось на точку фиксации ведущего глаза; в ведущем глазе раньше включается механизм аккомодации; при фиксации предмета ведущий глаз управляет установкой подчиненного [Сергиевский Л. И., 1951]; мышцы неведущего глаза развиты негармонично [Литинский Г. А., 1929].

Различна прицельная способность и локализация объекта в пространстве. Наиболее часто преобладает правый глаз, на втором месте по частоте — левый, значительно реже встречается равенство глаз. При зрительно-пространственной симметрии неустойчиво и неточно прицеливание; человек с такой симметрией испытывает трудности при локализации объекта в пространстве. При правом ведущем глазе (по прицельной способности) более совершенно правостороннее монокулярное поле зрения, значительно более обширное во всех координатах, особенно кнутри и кнаружи. При доминировании левого глаза преобладает левостороннее монокулярное поле зрения. Б. Г. Ананьев (1960) отмечает еще связь ведущего глаза с ощущением глубины, говорит о невозможности монокулярного определения глубины при отсутствии ведущего глаза — симметрии глаз. В бинокулярном восприятии удаленности (глубины) объекта по отношению к той точке пространства, куда направлен взор наблюдателя, неодинакова функция полушарий: «правое является ведущим в обнаружении участка, лежащего вне основной плоскости изображения; левое ответственно за определение удаленности выделенного участка по отношению к основной плоскости изображения и за создание стабильности восприятия глубины» [Порк М. Э., 1985], При прицеливании мы видим лишь то, что составляет поле зрения ведущего глаза, тогда как поле зрения другого глаза «не остается в памяти» [Ухтомский А. А., 1945].

Различны поля зрения. Изучив детей трех возрастных групп — 1) 6 лет — 6 лет 4 мес, 2) 6 лет 5 мес — 6 лет 8 мес, 3) 6 лет 9 мес — 7 лет 7 мес, Б. Г. Ананьев, Е. Ф. Рыбалко (1964) показали, что в возрасте примерно 6 лет интенсивно формирующиеся поля зрения приближаются к величине поля зрения взрослых за 1,5 года (табл. 1).

А. М. Котик (1978) отмечает, что полное зрение оператора охватывает по вертикали угол около 70° ниже и 60° — выше уровня глаз, а по горизонтали — до 60° в ту и другую сторону; в пределах этого поля оператор может контролировать приборную панель за счет перемещения глаз; именно в этом поле зрения желательно устанавливать индикаторные приборы; с ухудшением условий восприятия (при уменьшении освещения и времени обзора) поле зрения концентрически сужается и при экспозиции 0,2 с составляет всего 10°.

Важнее, может быть, учет данных об асимметрии поля зрения — зрительного пространства человека. Одни из этих данных получены в клинике. В очаговой патологии мозга только по отношению к левому пространству больной с поражением правого полушария обнаруживает феномен игнорирования зрительных стимулов. Подобного феномена, как правило, нет по отношению к правому пространству у больных с поражением левого полушария. Данные в пользу асимметрии зрительного пространства получены и при изучении здорового человека.

Е. Ф. Рыбалко (1969) различает сенсорное и перцептивное поля зрения. Под первым она имеет в виду протяженность воспринимаемой среды; сенсорное поле в начале своего развития по строению относительно менее асимметрично. Перцептивное поле — «сложное динамическое образование, характеризующееся объемом, разной степенью пространственной расчлененности, неодинаковым функциональным значением его отдельных частей и различной устойчивостью отношений между элементами, образующими его структуру»; оно формируется в результате взаимодействия человека с пространством и необходимым условием его функционирования оказывается сенсорное поле.

Уже у детей в возрасте от 6 лет 9 мес до 7 лет 7 мес поле зрения становится более сложным и асимметричным [Ананьев Б. Г., Рыбалко Е. Ф., 1964]. Выступает тенденция к увеличению поля зрения в горизонтальном направлении, намечаемая у у детей первых двух групп (см. выше). По соотношению горизонтали и вертикали поле зрения правого глаза более асимметрично. Сравнительно с вертикалью горизонтальная ось больше в среднем на 36° для правого и на 25° — для левого глаза. Для правого глаза характерно большее расширение поля зрения в наружном направлении за счет некоторого замедления в развитии поля зрения в направлении вверх и внутрь, а поле зрения левого глаза сравнительно больше увеличивается вверх и внутрь. Нижняя граница полей зрения обоих глаз совпадает с нормой к концу дошкольного периода. Интересно заключение авторов: «Факт сравнительно позднего возникновения поля зрения в том виде, как оно проявляется у взрослого, и сложный характер его формирования заставляет предположить тесную связь этой функции зрения с общим уровнем умственного развития ребенка, с расширением объема его внимания, с развитием его произвольного поведения и деятельности на различных занятиях в детском саду» (выделено нами — Н. Б., Т. Д.). В возрастной динамике поля зрения они особо подчеркивают, что у детей школьного возраста постепенно упрочивается такая структура поля зрения, где горизонтальное направление превосходит по своим размерам все другие. Окончательное становление внутренней структуры поля зрения с максимальным преобладанием горизонтали над вертикалью происходит лишь у взрослого человека. В позднем онтогенезе отмечено сужение полей зрения [Поляк С. П., 1960]. Они могут оставаться сохранными, если профессиональная деятельность человека связана с пространственным различением и продолжает проявляться высокая моторная и интеллектуальная активность [Александрова М. Д., 1974].

Есть данные о том, что быстрота и точность восприятия объекта определяется и тем, в какой части поля зрения он расположен. Выделены две области приборной панели. В первой оператор видит периферическим зрением стрелки всех приборов, в связи с чем зрительные оси поворачиваются в направлении того прибора, показания которого изменились. За счет установочных движений глаз прибор попадает в центральную зону зрения. Во второй области наблюдатель не видит приборов, поскольку они расположены за пределами поля, в котором человек способен различать форму предметов. Прежде чем отсчитать показания приборов, расположенных в этой области, оператору приходится совершать поисковые движения глазами. При этом «для приборов, расположенных в правой половине второй области, создаются более благоприятные (по сравнению с левой половиной) условия для обнаружения и считывания показаний».

Эти данные А. Ф. Пахомов, А. М. Измаильцев (1963) интерпретируют, однако, как свидетельствующие о двигательной асимметрии, а не о возможном неравенстве зрительного пространства: «Из-за функциональной асимметрии людям свойствен преимущественный поворот головы в правую сторону. В связи с этим для приборов, расположенных на левой половине пульта, зрительные маршруты будут складываться из первоначального маршрута в правую сторону, а затем в левую. Следовательно, время поиска прибора, находящегося на правой стороне пульта, будет всегда меньше, чем для приборов на левой стороне».

Движения глаз (их направление, количество, произвольность) тесно взаимосвязаны со вниманием. В литературе есть данные о том, что зрительное пространство субъекта различно по распределению внимания, измеряемого количеством фиксаций взгляда. На левую верхнюю четверть поля зрения приходится 45,5 % фиксаций взгляда, на верхнюю правую — 29 %, на нижнюю правую — 14 % и на нижнюю левую — 11,5 %; 61 % внимания зритель оказывает объявлениям, помещенным в верхней половине газетного листа, 39 % — нижней половине [Повилейко Р. П., 1970]. Об асимметричном сдвиге внимания влево P. Gullian (1985) говорит на основании того, что при свободном рассматривании левые по отношению к наблюдателю половины лиц оцениваются как более похожие на все лицо. 62,2 % правильных ответов Е. Ф. Рыбалко отметила при восприятии объектов, расположенных в левом верхнем секторе экрана, 45 % — в нижнем правом; наименьшая частота фиксаций «худших» частей группировки определяет наибольшее количество ошибок считывания, на 22 % превышающее число ошибок считывания с «лучших» частей группировки. Представляется примечательным, что автор говорит о пространстве, представляющем собой «комплексное образование, в состав которого входят относительно сильные и слабые элементы, определяющие характер и направление пространственной ориентировки человека».

«Люди всех национальностей и всех типов подготовки, — пишет Ф. Бартлетт (1959), — обращают большее внимание на верхние части зрительно воспринимаемого материала любого вида, …зрительные объекты, расположенные в верхней части поля зрения, в левой его стороне, наблюдаются легче и правильнее, чем те, которые расположены ближе к нижней части и к правой стороне. Число единиц, которое способно охватить с одного взгляда большинство людей, колеблется между пятью и семью, и это число более или менее независимо от количества деталей, входящих в каждую единицу. Легче всего наблюдать верхние левые участки поля зрения и отчет о том, что в них содержится, обычно отличается наибольшей точностью». Ф. Бартлетт отмечает, что требуется больше времени, чтобы прочесть слова, когда видны только нижние половины букв, из которых они состоят, чем когда оставлены только верхние половины: «верхние половины букв производят большее впечатление, то есть несут в себе большее значение; чем нижние половины», более значимы начало и конец, начала более значимы, чем концы.

В картинах живописи различно воспринимается масса и направление движения в зависимости от расположения в правой или левой части картины. «Предмет верхней части композиции тяжелее того, что помещен внизу, а предмет, расположенный с правой стороны, имеет больший вес, чем предмет, расположенный с левой стороны, направление диагонали, идущей от левого нижнего угла в верхний правый, воспринимается как восходящее; направление же другой диагонали представляется нисходящим». Существует любопытное различие между «важным» и «центральным» слева и «тяжелым» и «бросающимся в глаза» — справа [Арнхейм Р., 1974]. Стремительное движение легче выразить в изображении, когда оно идет слева направо, чем наоборот; если картина отражается в зеркале, то меняется не только ее внешний облик, но теряется и ее значение [Алпатов М., 1940]. Зритель воспринимает рисунок так, если бы он свое внимание сосредоточил на левой половине рисунка; субъективно он отождествляет себя с левой стороны, и все, что появляется в этой части, имеет большее значение [Gaffron M., 1950].

Проблема неэквивалентности правого и левого в живописи «имеет глубокие корни, восходящие к самым основаниям природы нашего чувственного восприятия» [Wölfflin H., 1952].

Описанные различия эмпирически используются в организации сценического пространства в театре. Как только поднимается занавес в начале акта, зритель начинает смотреть в левую сторону сцены. Левая сторона сцены считается более сильной. В группе из двух — трех актеров тот, кто стоит с левой стороны, будет в данной сцене доминировать [Арнхейм Р., 1974].

В тахистоскопических исследованиях числа, буквы, слова лучше воспринимаются при их предъявлении в правое поле зрения [Симерницкая Э. Г., Блинков С. М., Яковлев А. И., Копелев Л. В., 1978; Kimura D., 1966]. Время опознания букв справа равно 52±2,2 мс, слева — 59±2,5 мс [Генкина О. А., 1979]. Художниками буквы лучше воспринимаются слева, учеными — справа [Charman D., 1981]. Фотографии лучше узнаются субъектами при их предъявлении в левое поле зрения [Gilbert Ch., 1977], особенно лица, эмоционально выразительные [Suberi M. et al., 1977].

Интересно сообщение М. Газзаниги (1974) о том, что после расщепления мозга больные видят только предъявляемые справа световые вспышки, игнорируя те, что одновременно подавались в левое поле зрения. К сожалению, тахистоскопические исследования проводились большей частью без учета индивидуального профиля асимметрии испытуемых. Иногда отмечалась лишь право- или леворукость.

Литература пестрит утверждениями, будто у леворуких асимметрия зрительных функций противоположна таковой у правшей. Между тем изучение здоровых и больных на предмет выявления асимметрии рук, ног, зрения, слуха убеждает в том, что правая и левая асимметрия рук может сочетаться с симметрией или левой или правой асимметриями других парных органов.

В рамках каждого сочетания логично ожидать определенный, характерный только для этого индивидуального профиля асимметрии тип интересующего нас сейчас неравенства зрительного пространства — правого и левого поля зрения в восприятии вербальных и невербальных стимулов.

Разноречивы толкования полученных данных. Преимущество правого поля зрения в восприятии вербальных стимулов объясняется доминантностью левого полушария по речи, более прямыми связями правой половины поля зрения с речевой областью левого полушария [Kimura D., 1966]. Придается значение предварительной активации того или иного полушария [Kinsbourne M., 1970]: б\’ольшая активация одного полушария влечет за собой перемещение внимания на то поле зрения, которое является контралатеральным по отношению к более «активному» полушарию; избирательная активация левого полушария должна увеличивать перцептивную асимметрию по отношению к вербальным стимулам (за счет улучшения их восприятия в правом поле зрения) и уменьшать перцептивную асимметрию по отношению к невербальным стимулам, поскольку восприятие этих стимулов в правой половине поля зрения будет улучшаться и приближаться к соответствующим данным для левой половины зрительного поля. «Сдвиги внимания» Л. А. Невская (1985) предполагает «дополнительным фактором, влияющим на асимметрию восприятия».

Результаты некоторых исследований привлекают внимание к пространственной характеристике зрительных образов стимулов, предъявляемых в эксперименте. В. В. Суворова, М. А. Матова (1982) различают образы: перцептивный (адекватное восприятие пространственного положения стимула) и фантомный (стимулы, проецирующиеся в височные зоны сетчаток обоих глаз, воспринимаются смещенными в контралатеральном направлении). Фантомный образ включен в восприятие, является его необходимым компонентом (табл. 2). Отсутствие фантомного (репродуктивного) компонента оказалось одной из аномалий бинокулярного зрения у заикающихся [Суворова В. В., Матова М. А., Туровская 3. Г., 1984].

Видно, что авторами получены данные в пользу урежения у заикающихся репродуктивных образов, рассматриваемых авторами как продуцируемые мозгом: «получая информацию через одну корреспондирующую зону, мозг продуцирует фантомный образ в пространстве через вторую корреспондирующую зону».

Описаны и другие иллюзии зрения в пространстве. Ложная локализация тахистоскопически предъявляемого стимула (предъявленный в правое зрительное поле воспринимается испытуемым как расположенное в левом иоле) и восприятие мнимого (отсутствовавшего на экране) стимула; мнимый образ в 89 % обнаруживался в левом поле зрения; этот феномен ложной локализации образа В. Н. Ярлыков (1984) рассматривает как свидетельствующий об «анизотропности перцептивного пространства», объясняя её «использованием полушариями мозга разных стратегий». Показана недооценка левой половины объектов взрослыми правшами: середину прямых горизонтальных линий длиной от 80 до 170 мм испытуемые определяли правее ее истинного положения [Bradschow J. et al., 1985].

Есть данные в пользу того, что симметрия — асимметрия зрения в локализации объекта в пространстве, монокулярных полях зрения и восприятии раздельно предъявляемых изображений (каждому глазу — своих изображений) определяется длительным практическим опытом. Это показано М. А. Матовой (1980) при изучении 36 квалифицированных спортсменов, специализирующихся в теннисе (21) и в пулевой стрельбе (15), среди которых было 17 мужчин и 19 женщин. Теннис — темповая, динамичная игра с быстрыми и значительными перемещениями по площадке, где зрительный анализатор несет высокую функциональную нагрузку по локализации в пространстве маленького мяча, его удаленности, скорости, направления полета. От точности и быстроты зрительного восприятия теннисиста зависят своевременность и результативность его ответных реакций — ударов по мячу; несмотря на разнообразие технических приемов, выполняемых, как правило, одной ведущей рукой, при поворотах корпуса в разные стороны мяч фиксируется всегда двумя глазами одновременно, бинокулярно. Пулевая стрельба характеризуется, напротив, статичностью поз, требует постоянства внешних условий. Основная функциональная нагрузка зрения — в прицеливании, которое выполняется обычно одним — ведущим глазом, монокулярно.

Различия между теннисистами и стрелками значительны. У 33 % теннисистов в локализации объекта в пространстве глаза симметричны, тогда как они симметричны только у одного стрелка, что составляет 6,5 %. У стрелков почти в 2 раза чаще преобладает правый глаз (87 % и 43 %) и более чем в 3 раза — левый (6,5 % и 24 %). «Такой характер взаимодействия монокулярных систем у стрелков в этой задаче пространственного различения более соответствует нормальному распределению, установленному для взрослых людей, не занимающихся спортом». Монокулярные поля зрения асимметричны у 86 % стрелков и лишь у 45 % теннисистов; причем, у стрелков преобладает поле зрения левого глаза над монокулярным полем зрения правого (50 и 36 %), тогда как у теннисистов чуть преобладает поле зрения правого (25 %) над полем зрения левого (20 %) глаза; симметрия полей зрения у теннисистов встречается почти в 4 раза чаще, чем у стрелков. Выраженность — «глубина» асимметрии, определяли по формуле: (А_П) А_Л × 100 − 100, где А_П — сумма 4 радиусов полей зрения правого, А_Л — левого глаза. У теннисистов она оказалась в два с лишним раза меньше, чем у стрелков: 3,5 и 7,3 %. У теннисистов асимметрия одной монокулярной системы или симметрия в методиках измерения монокулярных полей зрения и диоптической экспозиции совпадали чаще (47,6 %), чем у стрелков (26,6 %). У последних чаще совпадали данные по бификсации объекта в пространстве и диоптической экспозиции (46,6 %), у теннисистов они совпадали в 38 %.

Вопрос о сочетании симметрии — асимметрии зрения и других сенсорных, моторных сфер освещен слабо. Есть лишь разрозненные указания на сочетания ведущих глаз и рук, глаз и ушей и т. д. Ведущий (по прицельной способности) правый глаз чаще отмечается у праворуких, а левый — у 40 % леворуких [Литинский Г. А., 1929]; правые асимметрии рук и глаз В. М. Мосидзе и соавт. (1977) отметили у 28,66 %, левые — у 4,8 % испытуемых. У школьников 5–11 лет N. Hebben и соавт. (1981) не обнаружили статистически значимой взаимосвязи между рукостью, остротой зрения и ведущим глазом; у левшей ведущим может быть и левый и правый глаз, а у правшей — чаще правый глаз. По Б. Г. Ананьеву (1955), у правшей с правым ведущим глазом ориентировка лучше, чем у праворуких с левым ведущим глазом. О соотношении симметрии — асимметрии зрения и психической сферы косвенно говорят данные сравнительного изучения асимметрий зрения у психически здоровых и у лиц, страдающих нервно-психическими заболеваниями. У умственно отсталых детей обнаруживается концентрическое сужение обоих полей зрения и почти полное равенство монокулярных полей зрения [Бруксон М. Г., 1953]; пороги опознания букв при тахистоскопическом унилатеральном предъявлении в левое и правое поле зрения выше у больных шизофренией по сравнению со здоровыми [Ефремов В. С, 1986]. Нормальному психическому развитию ребенка сопутствует нарастание асимметрий зрения по разным функциям. По Г. А. Литинскому (1929), к 9 годам у 79,5 % детей уже имеется ведущий глаз; в возрасте 9–14 лет «глазость» нарастает на 10 % и к 15 годам достигает 89,1 %, а к 20 годам обнаруживается у 92,3 % испытуемых. В течение 3 лет, начиная с 4-летнего возраста, острота зрения повышается больше чем в 2 раза; у детей 5 лет она ниже нормы (0,81), у детей 6–7 лет равна или даже превышает норму для взрослых; у 21,1 % детей 4–7 лет острота зрения выше для левого глаза, у 20,4 % — для правого: симметрия остроты зрения отмечалась у 58,5 % испытуемых [Ананьев Б. Г., Рыбалко Е. Ф., 1964].